| Ян КАЛИНЧАК
«Словацкий
юноша»
VI.
Печально видеть силу молодости, угасающую в отвратительном
безделии, но еще печальнее видеть сердце молодецкое, заключенное
в четырех стенах, которые оно, хоть и бьется, одолеть не может.
Высока башня гордого Тренчина, а в ней – несколько ярусов, образующих
отдельные комнаты. И в одной из этих камер стоит задумавшись осужденный
своими же на смерть Станислав, виновный ли, безвинный ли - ему одному
о том ведомо лучше других.
Он стоит возле узкого оконца и смотрит вниз на Поважскую долину,
пытаясь разглядеть в призрачном утреннем свете родные земли. Но
едва утреннее солнце принялось целовать самые высокие вершины гор,
напрягся взгляд Станислава, подобно взгляду орла, высматривающего
добычу, дыхание затаилось и вены вздулись на его висках.
Длугош как обещал, так и сделал.
А в Тренчине с раннего утра решали, как им быть. И решили, хоть
и мало их, идти на прорыв неприятельских рядов, поскольку если не
пуститься сейчас во имя Божье в решительный бой, останется одно
– бесславно ждать верной смерти. Горстка доблестных, единой целью
сплоченных людей способна разбить тысячу не понимающих, зачем и
ради чего они проливают свою кровь.
И в тишине, сосредоточенно выступила из Тренчинского замка горстка
словацких удальцов, и прямо пошла на целое море наемников Длугоша;
их знамя – седые длинные волосы, развевающиеся из-под шлемов, их
стены – груди молодецкие.
Первые лучи солнца хлынули в долину Вага, и посмотрелось оно в хрустальное
зеркало серебристого Вага, хорошо ли принаряжено. А тренчанские
богатыри врезались в ряды сторонников Длугоша, и началась ужасная
сеча; одни выкашивают все вокруг себя, другие все прибывают и теснят
горстку отважных смельчаков.
А самый отважный юноша с тренчанской башни смотрит на то, как падают
его друзья, как неприятель их окружает, теснит, и потемнело у него
в глазах, сдавило грудь, поскольку он увидел, как падает красно-белое
знамя, как заревели неприятели. Можешь ли ты идти на помощь тем,
кто осудил тебя безвинно? Можешь ли ты позволить упасть тому, что
до сих пор почитал святыней? И расправил юноша плечи, ветер засвистел
в узком оконце и разбросал его волосы; а заточенный юноша, словно
в бешенстве, уперся в дверь и невероятным усилием выставил из петель
крепкие железные запфы, выхватив из рук первого попавшегося стражника
тяжелый меч, он не побежал – соколом полетел на поле боя.
Однако тут уже не видать сынов тренчанских, где-то в самой гуще
неприятельских толп они трудятся. Но могучий юноша рубит вокруг,
не задумываясь как, и пробивается к соратникам, опять же не задумываясь
как. И тут скорбная картина ужаснула молодца: старый Святош, шатаясь,
трудится, но удар неприятельского меча разбивает шлем и голову,
и слабый, обомлевший старик встречается с взглядом сына своего,
к нему приближающегося.
И омрачилось кровью залитое лицо, и, разомкнувшись, губы выговаривают:
«Кровь моя – на тебе, кровь братьев твоих – на тебе, и кровь всех
нас – на тебе, и проклятие тысячи поколений – на тебе!»
И испустил дух.
Ошеломленный Станислав произнес: «Обо всем узнаешь там, где мы встретимся
– с Богом!»
Нижняя челюсть его задрожала, на глаза навернулись две большие слезы,
он нагнулся, поцеловал руку любимого старика, взял меч из его ослабевшей
руки, в мгновение ока вскочил на отцовского жеребца и закричал:
«За мной! За мной!»
И отозвались радостные голоса: «Сташко! Сташко!», – и загудели неприятельские
ряды: «Сташко! Сташко!», – и горы горам, а леса лесам повторили
это имя, знаменитое на полях сражений.
Не велика горстка тренчанских удальцов, но рубят мечами, топчут
конями пехотинцев, и спустя немного времени рассеяли, разгромили
полки Длугоша, до которых дотянулся тяжелый отцовский меч Станислава.
Так один человек и его имя подобно грому и молнии промчались и снесли
сильную преграду.
(Читать главу: I, II,
III, IV,
V, VI,VII)
|
